«Щит и клинок» – знак органов госбезопасности СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) – отдал заглавие поначалу роману, а потом и снятому по его мотивам телесериалу о судьбе военных разведчиков. Оба произведения имели большой фуррор у публики. Книжка авторства Вадима Кожевникова вышла в 1965 году, а экранизация возникла 3-мя годами позднее – режиссеру Владимиру Басову было доверено снять кинофильм по мотивам произведения к празднованию пятидесятилетия наружной разведки.

1-ая русская лента про разведчиков военных лет одномоментно стала культовой. Ее высоко оценили не только лишь зрители за острый сюжет и хороший актерский состав, да и кинокритики – за отсутствие пафоса, штампов и карикатурных врагов. Конкретно в этом кинофильме в первый раз было показано, что неприятель также владеет силой и мозгом и это, непременно, заслуживает не наименьшего почтения. К съемкам кинофильма приступили будто бы к подготовке скрытой операции, о которых он сам и повествует: детально оттачивался сценарий, кропотливо подбирались актеры и конкретно изучались нравы и привычки настоящих разведчиков. О том, как снимали «Щит и клинок», читайте в нашем материале.

Смотрите сериал «Щит и клинок» в пятницу, 24 июля, в 20:20 на телеканале «МИР».

Роман «Щит и клинок» возник на свет не случаем: посреди 1960-ых мир был практически помешан на теме ядерного противоборства США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) и СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии). Вот и массовая культура добивалась созвучных времени произведений, героев, сюжетов. За дело взялся Вадим Кожевников: будучи основным редактором журнальчика «Знамя», писатель был знаком с представителями органов госбезопасности. Он был практически одержим мыслью написать роман о лазутчиках, работавших в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) под прикрытием, писатель даже провел несколько месяцев в Америке – изучал культуру, быт и уклад жизни западных оппонентов. В поисках большего вида того самого русского шпиона писатель обратился за помощью к знакомому генералу КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP — центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год) и тот устроил встречу с знаменитым лазутчиком Рудольфом Абелем.

Говорят, что Абель, прочитав 1-ые несколько глав романа, категорически отторг предложение быть сопричастным к созданию этого произведения: он отказался не только лишь консультировать создателя, да и даже быть макетом головного героя. По иной версии, идею с описанием американских операций забраковало управление – дескать, времена не те, политическая обстановка не дозволяет. Заместо этого Кожевникову порекомендовали направить внимание на германский период. Как позднее говорила его дочь, писатель взялся за «Щит и клинок» без особенного интереса, ведь грезил он совершенно о иной книжке. Тем не наименее сбор данных предстоял суровый, создатель вновь обратился за помощью к товарищам, тут-то он и отыскал разведчика-диверсанта Александра «Зорича» Святогорова. «Зорич» стал макетом героя и консультантом поначалу романа, а потом и кинофильма.

Святогоров был блестящим представителем «щита и клинка», он провел 10-ки удачных операций, но создателя романа в основном заинтриговало «германское» прошедшее лазутчика. В военные годы «Зорич» внедрился в немецкую разведшколу, захватил доверие управления, а потом добывал сведения о шпионах вермахта, которые работали в Русском Союзе. Так, благодаря Святогорову удалось составить перечень, а потом разоблачить засланных противников. В процессе одной из таковых операций удалось даже устранить 1-го из больших шефов СС.

Такую судьбу повторил лирический герой романа, лазутчик Александр Белов. Под именованием Иоганна Вайса он в 1940 году репатриировался в Германию, а потом поступил там на службу.

Владимира Басова считали «резвым» режиссером, в том числе потому ему доверили съемки кинофильма. Ленту планировали выпустить в прокат в декабре 1967 года. Но задачка была провалена: картину не удалось окончить к юбилею спецслужб (в 1967 году КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP — центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год) отмечало 50 лет с даты сотворения), 1-ые две серии вышли только в августе 1968-го, а еще две следом в сентябре. Режиссера ругали, грозили, огромное количество раз вызывали к начальству и обещали снять ленту с производства и создать выговор съемочной группе. Басов оправдывался как мог – окончить картину в срок было нереально из-за бюрократических проволочек и заминок в творческом процессе, убыстрить съемки он никак не мог. Наиболее того, режиссеру не хотелось спешить и «халтурить», что было бы безизбежно при резвом темпе работы. В итоге Басов остался в выигрыше: когда «Щит и клинок» в конце концов возник на экранах, он стремительно захватил сердца зрителей и позднее занял восьмое пространство в перечне фаворитов за всю историю русского кинопроката.

Необходимо отметить, что Басов и Кожевников – а они вкупе работали над сценарием – вначале соображали, что создать все стремительно и при том отменно не получится. Наиболее того, они переживали, что их план совершенно провалится. Они планировали приготовить суровое правдивое произведение о лазутчиках: задумчиво прописать персонажей, направить внимание на мощные стороны врагов. Предполагалось изобразить умных образованных германцев из Абвера, а ведь в то время таковых не было принято демонстрировать в русском кино. Оба боялись, что опосля бессчетных правок их труд перевоплотится в очередной геройский кинофильм о приемуществе «бардовых» над бестолковыми фашистами. К наслаждению обоих, правок не последовало.

«Мосфильм» распорядился немедля приступить к съемкам. Но еще до начала работы Басову было нужно вживую повстречаться в ветеранами-разведчиками. Невзирая на наличие рядом Кожевникова, режиссер постарался сформировать собственное представление и образ головного героя. Так, Владимир Басов решил наделить героя чертами не только лишь Святогорова, как было в романе, а, быстрее, создать образ собирательным: собственный вклад в нрав Белова занесли Рудольф Абель, Рихард Зорге, Николай Кузнецов, Иван Кудря. Наиболее того, перед режиссером поставили задачку поведать зрителям о подвиге неведомых русских разведчиков: о их существовании знали, но много не гласили. Сценарии операций не были обширно известны, соответственно, и имен выдающихся чекистов никто не знал.

Иной принципиальной задачей было не перестараться и не переврать. Дело в том, что у кинематографистов тех пор было достаточно размытое представление о том, как должен смотреться реальный лазутчик. Основной герой ни при каких обстоятельствах не был должен смотреться очень броско и уж тем наиболее мужественно. Тогда Басов пригляделся к Станиславу Любшину – он был более похож на шпиона-интеллектуала с способностями психолога. Наиболее того, актер был должен просто перевоплощаться из Белова в Вайса и назад. Но Госкино кандидатуру Любшина отклонило – он им показался очень неказистым. Но ветеранам-разведчикам, а в особенности Святогорову, удалось уверить комиссию, что как раз такие незаметные люди и становились шпионами. Неброский и без особенных воспримет, будто бы реальный лазутчик, Любшин приглянулся «Зоричу», и его оставили на роли Белова.

Сам актер был несказанно рад такому предназначению. Но дело не столько в карьерных амбициях, сколько в мечте юношества: Любшин с ранешнего возраста грезил стать лазутчиком и в восемь лет даже сбежал на фронт. Говорят, что мальчугана изловили, и, будучи очень расстроенным, он написал письмо Лаврентию Берии. Его даже пригласили в НКВД (Народный комиссариат внутренних дел СССР — центральный орган государственного управления СССР по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка в 1934—1946 годах, впоследствии преобразован в МВД СССР), где порекомендовали избрать другую профессию.

Последующее актерское приобретение Басов нежданно сделал во Львове. Уже пора было начинать съемки, но режиссер никак не мог подобрать актера на роль Генриха Шварцкопфа. Весьма уж ему хотелось, чтоб этого персонажа играл кто-то особый, схожий на юного арийца. Но у съемочной группы не было даже запасного варианта. И вот в один прекрасный момент Басов с сотрудниками оказывается в ресторане при гостинице и встречает безупречного кандидата. Ему даже подумалось, что юный человек является физиком либо филологом – ведь актеров с таковыми лицами не бывает. Басов, но, рискнул обратиться к мужчине и с удивлением нашел, что он актер, гастролирующий со своим театром. Того юного человека звали Олег Янковский, и роль в кинофильме «Щит и клинок» стала его первой работой в кино, а сходу опосля премьеры он перебежал в категорию фаворитных актеров.

Не наименее кропотливо создатели подошли к выбору места съемок. Действие происходило в Польше, Калининграде и ГДР. В Берлине в то время как раз сносили старенькые строения – они то и стали натуральными декорациями к шпионскому кинофильму. Снятый на реальных германских развалинах кинофильм вышел весьма близким к реальности. Разбитые набережные и снесенные дома буквально передавали атмосферу разрухи. В один прекрасный момент актеры Любшин и Янковский в перерыве меж съемками зашли в немецкую закусочную. Оба были в офицерской форме и местные приняли их за генералов, даже встали для приветствия. Актеры были весьма разочарованы таковым отношением и ушли с испорченным настроением.

Как и задумывали Басов с Кожевниковым, картина вышла весьма правдивой. В кинофильме «Щит и клинок» в первый раз в истории русского синематографа звучали германские марши, песни и муниципальный гимн ГДР. Русские граждане в первый раз ощутили, что в войне одолели не попросту воинственных фашистов, а сильную цивилизацию и могущественную страну, военных высокого уровня.