Выставка Павла Пепперштейна «Человек как рамка для ландшафта» открылась в музее современного искусства «Гараж» в последний день зимы. В ночь перед вернисажем корреспондент «Известий» Игнат Шестаков поговорил с художником и литератором о сопротивлении натиску реальности, нелюбви к интернету и свободе телезрителя.
«Больше всего я люблю русские облака»
Художник Эрик Булатов — о небесной красоте, пиаре в искусстве и последней пятилетке
— Одна из комнат на вашей новой выставке отведена под библиотеку выдуманных книг. Такой пантеон европейской цивилизации, в котором Аристотель, Лейбниц и другие замещены новыми героями с псевдоканоническими текстами. Другая выставка, посвященная альтернативной истории, открылась накануне по соседству, в Музее современного искусства на Гоголевском бульваре. Это будто бы найденный на заброшенной даче архив тайного общества, которое действовало в позднесоветские годы. Мне показалось, что идея художников из «Агентства сингулярных исследований» перекликается с вашей библиотекой — та же попытка представить другую историю человечества. Не сговаривались ли вы с ними?
— Мы не сговаривались, я об этом даже ничего не слышал, но звучит очень интригующе. Конечно, ничего о выставке я не знал. Я думаю, что они тоже ничего не знали. В общем, это очень частое явление, видимо, что-то носится в воздухе, как принято говорить в таких случаях.
Я бы сказал, что есть потребность ослабить натиск реальности. Потому что сейчас мы имеем дело с тоталитаризмом факта или псевдофакта. Мы видим вокруг себя сплошную документалку. Эта документалка претендует на некую компетентность, авторитетность. И та очень важная составляющая, которая питает ощущение, может быть, фантомной свободы, находится в стадии вытеснения. Художники на это спонтанным образом реагируют, чувствуют и, видимо, хотят что-то сделать для защиты фантазма, для защиты несуществующего.
Фото: Музей современного искусства «Гараж»Павел Пепперштейн
Купеческое гнездо: Николай Мещерин создал образ русской усадьбы
Выставка художника и фотографа начала XX века воспевает безмятежную жизнь в гармонии с природой
— По поводу натиска реальности. Пять лет назад в Москве проходила ваша выставка «Святая политика», на которой вы издевались над поисками во всем политического подтекста. И тогда вы говорили о том, что окружающая реальность — это «ползучий затаившийся Апокалипсис», который может длиться так долго, что станет формой существования. Правильно я понял, что легче жить с тех пор не стало?
— Это, конечно, такая фигура речи. Можно сказать, что, начиная с первого прыжка шимпанзе или с руки Адама, которая ухватилась за яблочко, уже начался ползучий Апокалипсис.
Конечно, в 2014 году была вспышка очень тяжелых состояний. Не знаю, можно ли говорить в объемах всего мира, но точно можно сказать, что был мощный европейский кризис. Переживался он очень тяжело большинством европейцев и мной, в частности. И в этом смысле можно сказать, что с тех пор чуть-чуть все выровнялось. Может быть, это иллюзия, но даже если это иллюзия, все равно это хорошо. Потому что, если мы говорим о психических проблемах, то здесь иллюзорные и неиллюзорные вещи неразличимы.
Фото: Музей современного искусства «Гараж»Павел Пепперштейн. Дао. Из серии «Философские категории». 2018 год. Холст, масло
— И от издевательств над политикой, которые были ответом на сгущавшуюся атмосферу, в новом проекте вы пришли к ее более мягкому осмыслению?
«Надо научиться правильно видеть человека и природу»
Художник Зураб Церетели — о секретах преподавания, натюрморте в спальне Джорджа Буша и памятнике Иисусу Христу
— Ну, так и есть. Этот мой проект во многом посвящен теме детства, детскому восприятию всего и, в частности, политики. В детстве я увлекался очень — хотя был достаточно аполитичен — политической карикатурой. И вообще западал на каких-то политических и околополитических деятелей, на их образы. Например, Жаклин Кеннеди. Нельзя сказать, что Жаклин Кеннеди, впоследствии она же Онассис, была политическим деятелем. Но все-таки она была первой леди Америки, впоследствии женой крупного греческого предпринимателя, она была отчасти поп-фигурой, отчасти фэшн-фигурой. И одна из экспозиций, которая включена в выставку, посвящена Жаклин.
Автор цитаты
С первого прыжка шимпанзе или с руки Адама, которая ухватилась за яблочко, начался ползучий Апокалипсис
Западание на ее образ произошло у меня в возрасте лет 15–16. Можно даже сказать, что это было нечто вроде странной влюбленности — я собирал ее фотографии. Одновременно это было связано с очень острым интересом к истории убийства Кеннеди. Я искал все материалы касательно этого трагического момента. Не то чтобы я пытался разгадать тайну преступления. Но меня гипнотизировало сочетание персонажей, их образы: Джон Кеннеди, Ли Харви Освальд (убийца президента), Джек Руби (застреливший Освальда прямо в полицейском участке вскоре после задержания), Жаклин Кеннеди, Мерилин Монро (которая считается любовницей Джона Кеннеди), Аристотель Онассис (второй муж Жаклин) и Мария Каллас (с которой долгое время был близок Онассис). Странное сочетание фигур, образов, пляшущих некий хоровод вокруг истории Жаклин. Этому я посвятил выставку, которая была в прошлом году в Нью-Йорке, часть ее представлена в «Гараже».
Фото: Музей современного искусства «Гараж»Павел Пепперштейн. Девушка как рама ландшафта, 2018 год. Холст, акрил
Это картины, якобы написанные Жаклин на острове Скорпиос после смерти Онассиса. Якобы она стала испытывать физические проблемы после смерти второго мужа, ее даже стали одолевать галлюцинации. И вот некие врачи, которые впоследствии тоже оказались ее галлюцинациями, предложили ей рисовать, чтобы объективизировать навязчивые фантазмы, которые ее преследуют.
«Я боролся за человеческую свободу в искусстве»
Художник Игорь Шелковский — об издании подпольного арт-журнала, угрозе коммерции и социальном эксперименте в Третьяковке
— У вас есть много высказываний о том, что интернет — это плохо, а телевидение — хорошо. Если попробовать их суммировать, получается, Сеть создает у человека иллюзию соучастия, а телевизор дает возможность просто наблюдать, осознавая свою ничтожность, и это созерцание дает свободу. В связи с этим вопрос: если единственное, что может созерцать в телевизоре человек — «мусорный шквал», как вы сами выразились в одном из рассказов, — это все еще освобождает его? Не оказывается ли он в плену внушаемых телевидением мыслей, когда проникается ими?
— Мое предположение заключается в том, что, если исключить интерактив, то он не проникается. Во всяком случае, советский опыт говорит именно об этом. Я прекрасно помню традицию советского смотрения телевизора. Тогда принято было читать между строк. И смотрели тоже между образами как бы.
Но в 2014 году ситуация была просто *** (очень плохая), и те, кто смотрел телевизор, превращались в остроконечников. А те, которые не смотрели, читали новости в интернете, и от этого становились тупоконечниками. Или наоборот. Их тоже охватывала пропаганда, но, скажем, другая.
Фото: Музей современного искусства «Гараж»Павел Пепперштейн. Антенна для общения с умершими. 2006 год. Бумага, акварель, тушь
Автор цитаты
Мы видим вокруг себя сплошную документалку. Эта документалка претендует на некую компетентность
Театральное сфумато: работы Юрия Купера вписались в интерьер дворца
Новая выставка художника сосредоточена на эскизах постановок, но не ограничивается ими
Я сам тогда пал жертвой. Потому что стал смотреть это все, и в случае моей непрочной, в общем-то, психики закончилось все это для меня плачевно. А именно лечением у соответствующих врачей-психиатров.
— Из-за просмотра телевизора?
— Причин там, конечно, было много разных. Но я очень сильно идентифицировался с Крымом как с сокровенным, спрятанным, неизвестным местом. И вне зависимости от политической позиции сам факт, что Крым, куда я с детства ездил, вдруг оказался в центре внимания всего мира и при этом очень негативно заряженного внимания, очень злобного внимания со всех сторон, параноидального, был для меня крайне мучительным.
— А после 2014 года вы были там?
— Да, был. В общем, там все неплохо. Крым есть Крым.
Фото: Музей современного искусства «Гараж»Павел Пепперштейн. Карта мира. 2018 год. Холст, масло
«Чем большего вы достигли, тем менее востребованы»
Художник Михаил Шемякин — о награде избранным, выгорании цветов и треснувшей чашке
— Кроме нелюбви к интернету, вы известны таким же отношением к смартфонам. Как-то даже хвастались, что пользуетесь кнопочным телефоном. А среди сувениров, которые «Гараж» выпустил к вашей выставке, есть чехлы для айфонов. Нет ли здесь противоречия?
— Я могу вам подкинуть даже большую непоследовательность. Параллельно проходит выставка моей девушки Ксении, которая позиционируется там как Instagram-artist. И на выставке сплошные айфоны, с которых воспроизводятся ее видосы. Я уж не говорю о том, что, хоть я известный всем брюзжатель и ненавистник интернета, мой молочный брат и ближайший друг детства и юности Антон Носик являлся вообще основателем российского интернета.
Так что все очень парадоксальным образом переплетено. Тем не менее я без всяких шуток в каком-то смысле интернет не очень люблю. Вернее, даже не сам интернет, а интернетопоклонничество. Не могу сказать, что я претендую на то, чтобы быть серьезным и ответственным критиком. Просто будьте осторожны! Не с точки зрения политики, а с точки зрения вашей собственной психики.
Справка «Известий»
Выставка Павла Пепперштейна «Человек как рамка для ландшафта» до 2 июня в музее современного искусства «Гараж».
Выставка «Ксения Драныш. Pink Punk Opera» до 6 апреля в галерее Iragui.
Выставка «Агентство сингулярных исследований (Станислав Шурипа, Анна Титова). Flower Power. Архив» в Московском музее современного искусства до 4 апреля.
Источник: