По всей стране сегодня постепенно разрушаются десятки тысяч исторических зданий — и это не считая тех, которые не имеют охранного статуса. Для сохранения или хотя бы консервации всех имеющихся памятников потребуются усилия множества людей. Всё чаще к таким работам подключаются волонтеры — не профессиональные реставраторы или архитекторы, а просто неравнодушные люди, готовые потратить свое время на то, чтобы помочь старому зданию и научиться чему-то новому. Чтобы популяризировать это движение и дать добровольцам минимальную базовую подготовку, Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИК) уже второй год проводит специальные практические занятия в мастерских, где с будущими волонтерами работают профессиональные реставраторы. «Известия» посетили занятия в столице, чтобы узнать, в чьих руках может оказаться архитектурное наследие, какие тайны может скрывать простой сельский магазин и чем мы можем удивить французов.

Спаситель под фанеркой

— В одной деревне стоял магазин, он был переделан из часовни. Мы фанеру, которой он был внутри отделан, вскрыли — а там холсты с росписями. Причем в переднем помещении, где был торговый зал и стояла печь, на стенах можно было увидеть ноги изображенных на росписях, в том числе, Спасителя, а в подсобке, прямо от пола, начинались их верхние половины, то есть когда-то это был один большой объем. Вот думаем теперь, что с этим делать, — рассказывает преподаватель, молодой человек в рабочей куртке, потирая выложенную на рабочий стол проржавевшую решетку.

— Простите, а деревня, ну, где был магазин, как называется? — заинтересованно спрашивает пожилая женщина, одетая в синий форменный халат, высовываясь из окружившей рабочий стол толпы.

Волонтеры-2

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

— Где он был, там больше нету, — уклончиво, но вполне справедливо отвечает преподаватель и возвращает слушателей к позеленевшей от времени оградке, — смотрите, сейчас с этой решетки мы будем снимать слой ржавчины. У нас тут на одном из занятий была участница, отец которой нумизмат, она рассказывала, что по его мнению, лучше всем известной газировки растворителя не может быть, — слушатели улыбаются, — но я бы посоветовал вам этот, профессиональный, в магазинах стоит около 50 рублей.

И, помолчав, все-таки называет место, где находился магазин.

Когда памятники требуют: спасать исторические здания приходится руками волонтеров

В России готовят правила работы добровольцев с объектами наследия на фоне роста популярности таких движений

Всего таких классов сегодня слушатели посетят три: по работе с металлом, деревом и камнем. В течение одного дня преподаватели и студенты факультета реставрации и деревообработки Колледжа архитектуры, дизайна и реинжиниринга будут рассказывать об азах своей работы добровольцам, заинтересованным в том, чтобы в дальнейшем принять участие в восстановлении памятников архитектуры.

Наследие повсюду

Аналогичные программы в этом году проходят и в других регионах России. Посещение Школы волонтеров наследия бесплатное, открыты занятия для всех желающих. В этом году она проводится уже во второй раз.

— В 2018-м у нас был пилотный проект, реализованный в Москве. В этом году мы решили расшириться и провести школу уже в пяти городах. Это Питер, Москва, Казань, Симферополь и Печоры, Псковская область. Псковскую область мы выбрали потому, что там очень большой Псково-Печерский монастырь и на базе монастыря было круто сделать эту школу, то есть прямо на объекте, — объясняет координатор волонтерского движения ВООПИК Татьяна Цаликова, примостившись на лавочке в холле одного из зданий колледжа.

Волонтеры-9

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

«У людей нет ресурсов, но есть желание»

Идеолог «Том Сойер Феста» — о вандалах, волонтерах и инвесторах исторической застройки

На базе этого колледжа московская школа проходит уже второй раз. Руководитель направления реставрации и деревообработки, Дмитрий Тузов, по совместительству является членом ВООПИК и научным руководителем Школы волонтеров наследия, а студенты колледжа и сами летом работают над проектами в отдаленных деревнях.

— Помощь волонтеров — очень важный элемент таких работ. Вы посмотрите, особенно если выехать за пределы Москвы, у нас же повсюду стоят такие полуразрушенные здания, которые нуждаются в помощи. И это не только в городах, но и в опустевших населенных пунктах. Потом, наши студенты и преподаватели сами участвуют в проектах по спасению объектов наследия, поэтому для них это (преподавание в мастерских. — Ред.) отличная практика, — рассказывает он.

В этом году студенты колледжа, в том числе, работали в Тверской области. Именно в одной из местных деревень они и нашли переделанный из часовни закрытый магазин, о котором рассказывал слушателям студент-преподаватель.

Волонтеры

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

Всего в России сегодня насчитывается около 150 тыс. памятников культуры, около 30% (то есть примерно 45 тыс.) из них находятся в неудовлетворительном состоянии, считают в ВООПИК. И это не говоря о старинных зданиях, которые не получили охранный статус, но важны, например, для местного сообщества, сохранения исторической памяти или архитектурного облика населенного пункта.

Тот же сельский магазин, например, сохранил и другое историческое свидетельство — уже вполне себе советское, зато очень человеческое. Когда большой прилавок демонтировали, рассказал преподаватель, на нем, прямо по центру, увидели две четких вмятины.

Вернуть жизнь ухватом: зачем жители создают музеи умирающих деревень

Попытки сохранить народную память нередко помогают вдохнуть жизнь в русскую глубинку

— То есть кто-то, понимаете, там десятилетиями локтями опирался, — рассказывает преподаватель, пока слушатели, наклонившись над столом, пробуют очистить от ржавчины позеленевшую от времени оградку, — когда работаешь с подобными объектами, просто вдруг начинаешь задумываться о таких вещах.

Убежденные русофилы

Возрождать волонтерское движение в сфере сохранения наследия в ВООПИК начали несколько лет назад. За консультациями обратились к французской организации Rempart — во Франции, как и по всей Европе, добровольцы работают со старинными зданиями десятилетиями. В России такая традиция тоже существовала — в том числе, в начале и в середине прошлого столетия, — но позднее прервалась.

Сначала, в 2017 году, появились летние волонтерские кампусы, во время которых волонтеры живут непосредственно на территории исторических объектов или рядом с ними и помогают реставраторам в проведении работ. Туда приезжают даже иностранцы — в том числе, из Франции, Америки, Колумбии.

— В основном, — рассказывает Татьяна, — это убежденные русофилы. Люди, увлеченные русской культурой, болеющие ей.

Волонтеры-3

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

«Вряд ли Север когда-то был популярнее, чем сейчас»

Кто восстанавливает исчезающие памятники деревянной архитектуры и можно ли их спасти

Опыт проведения кампусов показал, что отечественным волонтерам нужна какая-то минимальная базовая подготовка. Так в 2018 году в Москве впервые прошла Школа волонтеров наследия, слушатели которой, в том числе, смогли посетить практические занятия в мастерских. Некоторые из них позднее присоединились к летним кампусам. Но чаще всего люди предпочитали оставаться в своем городе — то есть москвичи работали на столичных кампусах, — поэтому в этом году географию решено было расширить.

Помимо практической подготовки есть и другая задача — популяризировать это направление, рассказать о задачах по сохранению наследия и увлечь этой идеей как можно большее количество людей, в том числе, молодых.

— Если говорить о прошлом годе, то средний возраст был 35+. Кто-то из тех, кто записывался, как-то участвовал (в проектах по восстановлению наследия. — Ред.) до этого, кто-то просто интересуется темой, даже студенты этого же колледжа заинтересовались волонтерской историей, — перечисляет Татьяна.

Зеленое наваждение: как бюджетно благоустроить парк

В российских регионах гражданам пытаются привить ответственность за городские территории

Роскошные исторические места

Среди участников этого года, которых удалось увидеть «Известиям», были люди разных возрастов. В комнате, где в перерыве отдыхали волонтеры, три девушки, волнуясь, рассказали, что они — студентки Государственного института русского языка имени Пушкина, первокурсницы. До этого в похожих проектах не участвовали, хотя волонтерской деятельностью занимались. О мастерских им рассказал преподаватель в университете, и они решили посмотреть, что это такое: «Только что мы были на металле, а сейчас нам надо на дерево. Дерево уже выкликают, извините!».

«Дерево», в отличие от двух других классов, проходит на специально огороженной территории на улице. В ноябрьском воздухе, в окружении пятиэтажек, звенит стук топоров, терпко пахнет свежим срубом.

Волонтеры-4

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

Некоторые — в основном, люди лет 30–35, — приходили парами. Мужчины четко отчитывались о достигнутых успехах: «Камень смогли отчистить, со ржавчиной понятно. Нет, реставрацией раньше не занимался, вообще по профессии я программист». А на вопрос о том, как попали на занятия, сразу показывали на своих спутниц. Чаще всего выяснялось, что те нашли информацию в интернете, пытаясь узнать что-нибудь о проектах по сохранению наследия — и подумывали над тем, чтобы в дальнейшем применить полученные знания на практике.

Пока мы разговариваем с Татьяной, к нам подходит Элеонора — рыжеволосая женщина лет 60. Услышав рассказ про кампусы, она садится рядом и внимательно прислушивается.

Волонтеры-4

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

Элеонора — из числа пришедших на мастерские пенсионеров. Про себя она рассказывает, что 20 лет проработала переводчиком. Когда вышла на пенсию, стала самостоятельно учиться дизайну, потом пошла учиться живописи, ее картины даже выставляются. Но сюда, говорит она, пришла не за искусством, а за желанием быть полезной: «Самообразование, конечно, штука хорошая, но хочется какую-то пользу принести — потому что я уже на пенсии и мало кому могу помочь».

На вопрос о том, планирует ли она принять участие в летних кампусах, отвечает максимально однозначно.

Выход в город: может ли любовь к истории изменить жизнь забайкальского Нерчинска

Однажды здесь решили просто обустроить старый парк, а теперь выигрывают миллионные гранты на развитие

— Ездить я планирую обязательно, это цель. Ведь неизвестно, кто от этого больше получает — общество или мы. Тем более, оказывается, таким образом можно посетить роскошные исторические места, — говорит Элеонора, дуя на пластиковый стаканчик с чаем.

Отпуск на Севере

В последние годы интерес к теме сохранения наследия растет по всей стране. Появились новые известные движения — например, «Том Сойер Фест», фестиваль сохранения исторической среды, который уже проходит в десятках городов.

— Я лично вижу, что сейчас появилась тенденция к тому, чтобы этим заниматься. У ребят горящие глаза и важно, чтобы у них была возможность как-то реализовать свой интерес. Потому что многие хотят, но не знают, куда ткнуться, — рассказывает Татьяна.

Спасением памятников деревянного зодчества на Севере, в том числе, в отдаленных деревнях, много лет занимается фонд «Общее дело». Один из участников занятий в мастерских, Сергей, уже два года проводит с ними летний отпуск. Он — единственный из собеседников «Известий», у кого к моменту посещения Школы уже имелся довольно богатый опыт работы с объектами наследия.

Волонтеры-7

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

На Севере работы не прекращаются круглый год: если летом там занимаются восстановлением, то в холодное время года активисты отправляются в северные деревни, чтобы, например, законсервировать какие-то объекты или договориться о поставках древесины, которая понадобится летом. При этом, по его словам, освоить азы новичку сегодня негде.

— Большинство доступных сегодня курсов делятся либо на разовые мастер-классы, где вас успеют познакомить с темой, но не успеют ничему научить, либо на большие программы профессиональной переподготовки, которые, во-первых, нередко стоят дорого, а во-вторых, могут длиться много месяцев и требуют времени, которого у работающих людей попросту нет, — рассуждает он.

волонтеры-5

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

Дополнительная сложность — в том, что освоение, например, плотницкого мастерства, требует не только наличия инструментов, но и определенного пространства.

В результате, рассказывает Сергей, чаще всего волонтеры учатся уже на объекте, под руководством более опытных членов команды.

Пока не загорится: как небрежное отношение к старине может привести к трагедии

И кто должен отвечать за возрождение малых городов

Однако если речь идет о выявленном памятнике, тем более, расположенном не в далекой деревне, а в городе или непосредственной близости от него, сделать это будет сложно — сегодня по закону волонтеры почти не имеют права походить непосредственно к зданию, если оно является памятником культурного наследия.

Удивить французов

Многие из существующих или появляющихся сегодня инициатив вынуждены маневрировать, чтобы оставаться в рамках действующего законодательства. Некоторые занимаются в основном консервацией объектов, другие чаще работают со зданиями, не имеющими охранного статуса.

Если же подключаются к спасению памятника, который числится в реестре, набирают в свою команду профессиональных реставраторов. Без них по закону волонтерам сегодня подходить к такому зданию нельзя, максимум, что они могут делать самостоятельно — это, например, убирать территорию, объясняют в ВООПИК.

Это, вспоминает Татьяна, очень удивляло французских волонтеров, приехавших к ним в рамках обмена опытом и присоединившихся к работам в Донском монастыре.

Волонтеры-8

Девушка волонтер реставрирует одну из башен на территории Донского ставропигиального монастыря в Москве

Фото: РИА Новости/Евгения Новоженина

— Когда иностранцы к нам приезжают, им вообще непонятно, почему мы рвем траву, если вот, перед нами стоит памятник, почему нельзя выполнить какие-то работы, непосредственно, связанные со зданием, — говорит она.

Вершители усадеб

Кто и почему в России восстанавливает разрушенные дореволюционные поместья

Поэтому ВООПИК вместе с другими участниками профессионального сообщества, включая реставраторов, просят Минкультуры «узаконить» статус волонтеров на таких объектах.

В 2018 году этого частично удалось добиться — тогда в «Закон об объектах культурного наследия» включили пункт (ст. 45.6), согласно которому участие волонтеров в таких работах допускается, но особенности их участия, в соответствии с тем же документом, должны определяться правительством РФ. Пока такого документа нет, нет и четких правил для организаций, работающих в этой сфере. Чтобы это исправить, нужно прописать в отдельном подзаконном акте список работ, не требующих особой квалификации, которые могли бы выполнять на объекте добровольцы, чтобы их участие гарантированно оставалось в рамках закона. В том, что без помощи обычных людей, не специалистов, с сохранением хотя бы части из ветшающих объектов не справиться, в ВООПИК уверены.

Волонтеры-10

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев

Несносная прелесть: Боровск спасли от сноса исторических домов

Но битва за архитектурные памятники только начинается

— Мы громко кричим, что наследие — дело каждого, не только государства. Мы призываем всех помнить об этом и знать об этом. Ведь без прошлого не может быть и будущего. А у нас, тем более, с нашим климатом, памятники сегодня разрушаются катастрофически, — говорит Татьяна.

В это время к нам подходит молодой человек лет 18 из числа организаторов. Он переживает: занятия заканчиваются, вот-вот начнут появляться волонтеры, особенно те, кто идет с «дерева», с мороза. Они захотят чаю, поэтому надо подготовиться.

На выходе сталкиваюсь с парой, с которой говорила до занятий.

— Получили от мастер-классов то, что ожидали?

— Ну как, я бы сказала, какая-то дверка приоткрылась, — улыбнулась женщина.

Источник: iz.ru