В концертном зале «Зарядье» вспомнили о Вацлаве Нижинском. Инициатором и главным героем вечера выступил Сергей Полунин. Артист представил на большой сцене российскую премьеру программы SACRE, в которой рассказал о трагической судьбе русского танцовщика.
«Жар-птица» в синем: британский хореограф переосмыслил русскую сказку
Спектакль Дагласа Ли стал кульминацией вечера, посвященного наследию Леонида Якобсона
Спектакль «Фальшивая улыбка» Росса Фредди Рея, служащий прелюдией к биографическому балету SACRE, напрямую не связан с обликом Нижинского, но исследует похожие темы. Герой Полунина — художник (его принадлежность к театру определяет белая маска), борющийся с внутренними демонами. Под неофольклорные композиции KROKE восемь двойников планомерно доводят его до сумасшествия. Подобно дьявольским искусителям, они не оставляют несчастного ни в минуты творческого созидания, которому посвящен философский монолог, ни во время лирических излияний (эту часть балета иллюстрирует прерванное адажио), ни в моменты страсти, воплощенной в эффектном танго-фокстроте.
В SACRE, поставленном специально для него хореографом Юко Оиши, Полунин танцует один. И уже этим заслуживает безусловное признание — по степени физической нагрузки партия превосходит полнометражный классический спектакль. В балете помимо биографической канвы Оиши задействовала весь профессиональный арсенал движений Нижинского. У Полунина же в приоритете оказался внутренний мир танцовщика.
— Сначала я не думал о Нижинском. Но, начав танцевать, вдруг ощутил человека: его жизнь, переживания, а также круговорот времени… В моем открытии нет ни капли надуманности, это чистая энергия, — рассказал «Известиям» артист.
Фото: Лилия Ольховая
Подушки для пионеров: спектакль в МАМТе спровоцировал ностальгию
Московский музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко показал первую балетную премьеру 100-го сезона
В 35-минутном соло проносится вся жизнь «бога танца», от дягилевских триумфов до предсмертных приступов в психиатрической клинике. В спектакле демонстрируются умения виртуоза (прыжки-полеты с зависанием в воздухе), многочасовые упражнения в классе (серия батманов), трагедия любви (дуэт с воображаемой партнершей), ужасы Первой мировой войны (зловещий марш) и неумолимо нарастающее безумие, отразившееся в исступленных вращениях по диагонали. Психологической достоверности повествованию добавляют импровизированные декорации. Рассыпанные по сцене лепестки цветов — такие же как на знаменитом костюме Вацлава из балета «Видение розы» — образуют роковой круг, из коего герой не в силах вырваться.
Ключевым элементом драматургии SACRE являются фрагменты постановок Нижинского. В неоклассическую пластику вклиниваются изнеженные скольжения корпуса из «Послеполуденного отдыха фавна», изломанные изгибы рук, знакомые по фотоснимкам с премьеры «Игр», завернутые «утюгом» стопы из «Весны священной». К слову, «Весна…» — главное творение Нижинского, перевернувшее представление о балете и обозначившее новые эстетические категории, — выступает и в роли музыкальной основы спектакля (отсюда и название, отсылающее к французскому названию балета Стравинского — Le sacre du printemps). С кипящей энергетикой партитуры солист совладал достойно, хотя оркестровую мощь ряда эпизодов Оиши предусмотрительно заменила солирующим фортепиано.
В образ страждущего гения Полунин вписался идеально — и по впечатляющим техническим возможностям, и по огненному темпераменту. Этого следовало ожидать: художников объединяет стремительный взлет (первый в 20 лет покорил сцену театра Елисейских Полей, второй в 19 стал самым молодым премьером Королевского балета Великобритании), блестящие природные данные, виртуозность и невероятное желание танцевать — в финальной пляске SACRE оно проявило себя в полной мере.
Источник: